Год Единорога

Содержание:






Завещание Эпиорниса

Да здравствуют звёзды, хранящие всё вокруг:
Проектные институты, пьяниц, колхозный плуг,
Лёд с фигуристами, волынку и чертежи,
Хитиновый панцирь жука и ландшафт межи,
Побеги озимых, свадьбу соседа, соседний двор,
Секвойю, парашютиста, Альпы и сводный хор,
Книгоиздательство, ректора, мёд и зелёный чай,
Музеи археологии, листья, Париж, трамвай,
Бальные платья, Горация, естественно – кислород,
Капище, автомобили, пальмы и Новый год,
Устье Меконга, иллюминацию, песни и аспирин,
Союз журналистов, медали, оркестр и первый блин,
Столбик термометра, бронзовый памятник, гардероб,
Лунные кратеры, совесть и телеграфный столб,
Монархию, канатоходца, глубоководных рыб,
Собрание сочинений, картофель, палящий нимб,
Хлопчатобумажную ткань, леопарда, бильярдный стол,
Гольфстрим, электричество, граненый стакан, атолл,
Кубический метр, политику, водопроводный кран,
Мартину Хингис, синоптиков и остров Калимантан,
Прыжок дельфина, азбуку, числа; тебя, мой друг!
Да здравствуют звёзды, хранящие всё вокруг!

Наверх


Одиночество

Здесь одинаковые паперти
В одной и той же чёрной копоти,
Слетевшей с белоснежной скатерти
Остывшей равнодушной комнаты.

Здесь жизнь побоями загружена,
Её лицо обезображено,
И пьёт от завтрака до ужина
На дне котла разноэтажного.

Здесь под надзором репродуктора
Приварен дом к пожарной лестнице,
Здесь всё давно в беспорье угнано
И глаз родной тебе не встретится.

Сорваться бы с косноязычества,
Успеть нечаянно к заутрене,
Чтоб уместить в коробке спичечной
Надёжный мир с пометкой «внутренний».

Наверх


***

И однажды умрет поэт.… Оборвётся связь,
От которой при жизни не особенно много проку.
Народись он еще миллионы раз,
Всё не к месту – не к делу – не к сроку.

Умирать ему, собственно, не впервой -
По любому поводу, несколько раз в сутки.
Но когда действительно прозвучит «отбой»,
То никто своей не покинет будки.

Поутихнет искусственный ажиотаж,
Успокоится грязная жидкость в ступе,
Наберут привычное «Отче наш»,
А в ответ: «Извините, временно недоступен».

Наверх


***

Во всяком существующем «когда»
Самодостаточности минимум и тексты
Есть не всегда.
Однако череда
Событий и явлений без труда
Мне оставляет для движенья место.
И я плетусь в безмолвное «куда»,
Где то, что виноват и невиновен –
Одна беда…
Бываю неустроен,
Но не стараюсь причинить вреда.
Хотя и забываю иногда,
Что в час любой, когда горит звезда,
По эту сторону стареющего неба –
Одна вода
И слёзы вместо хлеба.

Наверх


***

Здесь что ни месяц, то – январь.
Что ни квартира, то – жилплощадь.
И электрический фонарь
Бессонно озаряет площадь.

Очередная ночь сверкнёт,
Пойдут созвездия над стелой,
И стая бабочек умрёт
В кустарнике заиндевелом.

Замрут качели во дворе,
Вползет луна на подоконник,
И (как обычно в январе)
Слепых котят утопит дворник.

Наверх


***

Мой корабль уходит на дно,
Парусами цепляясь за волны.
В рот набрав океана, молчит.
В бездну бушприт направил и словно
Он не тонет, а просто летит,
Отражаясь китом незнакомым
В чешуе проплывающих рыб.

Наверх


***

Соль рассыпают там, где колосится ложь.
В особенности там, где слишком тесно,
Однако, дует нам по-прежнему с норд-веста,
И остаётся повторять: «Ну что ж…»
Приход весны достаточно хорош.
То видно в сетевом пространстве веток.
Но чувство, что под гнётом здешних клеток
Она погибнет, – вызывает дрожь.
На небе радостно сияет брошь…
Дымок отечества уже предельно едок,
И оторвавшись от своих заметок,
Ты месяца курок нажмешь.

Наверх


***

Дождь стрекочет по листве,
Не переставая. Вроде
Умереть спешит к рассвету.
И от этого во сне
Тролль мерещится слезливый,
Колченогий в роще бродит;
В рубище принцесса следом.

Зябнет воробей, присев
На перила. Дом напротив
Переполнен старым хламом.
На балконе драный лев:
Из груди торчит солома
Злой звездой остроконечной;
На душе такая ж рана.

Голос внутренний молчит
Пятый день. Скрывает что-то.
Не бывал таким он прежде.
В сердце неприглядный вид:
Захламлённые дубравы,
Переполненные скорбью
О ненайденном и нежном.

Наверх


Идёт снег

Вновь из застывших ноябрьских туч
Падает сентиментальный подарок,
Спит заблудившийся солнца огарок,
В ножны убрав позолоченный луч.

Падает снег в переулках окраин,
Падает клятвенно в город фальшивый,
Под проезжающие машины,
В смерть унося бытие своих тайн.

Влажный и пресный, хмельной и белёсый,
Сядет на взлётной пустой полосе
И непременно ответит на все
Незадаваемые вопросы.

Наверх


PS

Я обязательно что-нибудь не допишу –
Азбуку, литеру; тонкий штрих предпоследний
К автопортрету, к собственному шалашу,
Говорящему на языках столетий.

И пусть Вселенная за это меня простит, -
Ведь я старался и, в тщетность свою не веря,
Зависим был от тел и от их орбит,
И не оплакивал всуе свои потери.

В итоге жизнь приравнивается к нулю,
Когда она летит на самое дно колодца;
Но жаль, я кого-нибудь не долюблю,
А кто-то меня не дождется.

Наверх


Домой

Намело традиционно по колено, по плечо.
Сверху донизу затишье. На аллеях зоосада
Ни девчонок, ни мальчишек, и в желудке горячо
От проглоченного яда.

Страхам всем сопротивляясь, чрез ухабы – путь домой,
А из каждой подворотни веет воздухом студёным.
Тень-крепыш идет за мной близнецом сиамским чёрным –
Ком материи густой.

Вот и ключ к двери подходит, деревянной от и до.
Шаг мой эхом раздаётся по квартире, из-за окон.
Всё. Я прибыл. Час мой пробил. Я спокоен, как вино,
Неразбавленное соком.

Наверх


К тебе

Передернув затвор тетради,
Ватерлинией строк грущу
Ради капли бессмертия, ради
Всех святых к твоему плечу.

Я лечу и лечу кого-то
В торном будущем, а пока
Заполняет пустые соты
Этой жизни Твоя строка.

И когда на лице пюпитра
Вдруг потухнет строка Моя:
До свидания… точка… титры…
Жду – от века – люблю тебя.

Наверх


В купе

- Курите?
- Не курю.
- Жаль. Сейчас это было бы к месту.
Вы теряете здесь ладью!..
- Это было давно известно.
- Может, выпьем на брудершафт?
- Будет вам увлекаться горькой.
- Что вы! Это – настойка из трав,
Люди лечатся такой настойкой.
Вы женаты?
- Пожалуй, да.
- Ну и где же она?
- У мужа.
- Что ж… бывает так иногда…
Закусите икрой севрюжьей…
Вы хоть любите?
- Кого? Её?.. Как сказать…
- Да скажите прямо!
- Сменим тему.
- Налить ещё?
- Да, пожалуйста, полстакана.

Наверх


Август

Распогодился август краплёными листьями карагачей.
Из-за пазухи выудил оторопь с именем женским.
Он подталкивал в локоть, смеясь над попыткой моей
Убежать от неё вопреки его доводам веским.

Он стучал по асфальту её каблуками; они,
Временами сбиваясь в адажио и даже в ларго,
Проникали старательно в область моей груди,
Пригласив в соучастники сполохи старого парка.

И она уводила меня от уличной нищеты,
Уверяя прохожих, что отныне сменила адрес.
И считала количество знамений каждой версты,
Убедившись, в каком направлении движется август.

Наверх


Февральское

Мм-м! Какая подробность пролетела мимо
Нас, почти незнакомых, живущих близ
Аэрозданий, расположившихся в необратимо
Разных районах города третьих лиц.

Никогда не входило в привычку тебя коснуться
В точке кипения между талией и бедром.
Но встреча с тобой – это способ отклониться от курса
И не копать веслом.

Наверх


***

Когда ты рядом, день благословен.
Он короток, но сплошь чистосердечен.
Он – проповедь, открытая и всем
Доступная, как единица речи.

Пусть будет он немногословен, тих.
Ведь суета противник откровений.
Не надобно в мой календарь иных,
Иных не требует размер стихотворений.

Когда ты рядом, воздух освящен.
Душа по-детски радостью объята.
Когда, мой друг, ты рядом – я прощен;
И ты, поверь, ни в чем не виновата.

Наверх


***

Телефонная дробь разбудила, настала среда.
Отворилась скрипучая дверь теплокровных соседей.
Ты смотрела на зеркало, вросшее в мебель, когда
Полный накипи чайник свистел, дожидаясь обеда.

Приземлилась на грудь непомерная грязь жития:
Не сказать чтобы совесть, но что-то похожее очень.
И как следствие – ты незаметно всплакнешь, уходя,
И не спросишь, когда меня ждать: через год или ночью.

Наверх


***

Вот и всё! Чёрный невод сомкнулся.
И в жару полыхающих солнц
Я стою, – одинокий матрос –
Не найдя очевидного курса.

Над каймой заболоченных пастбищ,
Где гербарий оседлый растет,
Я стою – как пустой самолет –
Грозным тучам супруг и товарищ.

Где кайлом месяц в небо вонзился,
Где колышут холмы горизонт,
Я по пояс стою в черепице
Круга песен надежд и невзгод.

Наверх

Комментарии