Место для курения


Содержание:







*** 

Всё именно так. Не иначе.
И в грудь себя незачем бить,
Когда в нетерпеньи удача
Вас просит счета оплатить.

Умерив бесстыжее эго,
Решительно дёрнув замок,
Не ждите фискального чека –
Впускайте её на порог.

Скажите дежурное «здрасьте»
И, глядя ей прямо в глаза,
Платите, и будет вам счастье
До гроба, а может и за.

Наверх


Стансы (I)

Идёт две тысячи какой-то год,
Который к собственной развязке близок –
Так попадает вечность в переплёт,
Потомкам оставляя свой огрызок.

Застанут нас, как водится, врасплох.
Контрольный выстрел по раскисшей луже
Наносит снегопад. Не так уж плох
Такой финал, когда ты безоружен.

Любовь весьма прилежный бумеранг,
И получает по заслугам паства,
Что кормчего не выберет никак
Ни в чешуе, ни в плавниках пространства.

Наверх


***

Преодолев столичный гул
И недостатки оперения,
Себе я в душу заглянул,
А это место для курения.

И там сурово, но не зло
Хлебнул я воздуха табачного:
Мне никогда так не везло –
Дня не отыщется удачного.

Сердечно-камерный оркестр
Звучал там умиротворяюще,
А зал был пуст, и полон мест
Для моего и настоящего…

Наверх


Колыбельная

A.C.O.

Меридианы и параллели
Качающейся колыбели
Будто бы расплелись.
Заходит без стука вечер,
И удержать его нечем,
Темнеет бумажный лист.

Слова на белой бумаге,
Как корабли в океане,
Плывут за полярный круг.
В конце предложения где-то
Есть точка отсчета и это
Сердце моё, мой друг.

Наверх

*** 

Обсерваторий пасхальные куличи
Штурмуют пространство и тускло
Серебрятся, разглядывая кирпичи
Застывающего искусства.

Глядя в прошлое через трещину в скорлупе
На бездонность, обрастающую нулями,
Верят в силу разума и т.п.
В торжество науки и в цирк с конями.

Ну а там, в потёмках не воздух свеж,
Не голимый рай, а отходная свету,
Где камней и мусорных куч промеж
Никакой вселенной в помине нету.

Наверх


Стансы (II)

Рок мечет, я играю…
…где смерть — последнее, а целое — обман!
(М. Ю. Лермонтов)


Мы части целого. А целое – обман.
Рука невольно тянется в карман.
Мне кажется, мы здесь бывали раньше.
Мы преданы и преданны в один
И тот же миг существованья. С ним
Мы кажемся и мелочней и старше.

В сплетении воинственных миров,
Где каждый мир к предательству готов,
Играем мы неведомую скрипку.
Того гляди, придёт иных черёд,
А нас на мелководье отнесёт,
Чтоб кликать вечно золотую рыбку.

Скупая память, ощетинив быт,
Осколок невесомости хранит,
Пренебрегая замкнутостью круга.
То тараторят стрелки, то бубнят,
И в ожидании движения назад
Скользит к земле заоблачная фуга

Не нам одним. Не этим. Никому.
Ушком игольным не избыть вину.
Рассвет дождлив, а кое-где туманен.
И сердцем околоточным скрипя
(Такое чувство, что опять зазря),
Рифмуется материя окраин.

Не в первый раз нарочно гаснет свет.
Жизнь – банк. Четыре сбоку – ваших нет.
Ликует унизительная тайна,
Что есть во всём заведомый подлог,
Краплёный туз, не смазанный замок,
Который, если щёлкнет, то фатально.

Наверх


***

Когда ты войдёшь в эту воду, она не будет такой глубокой…
И я, ни на что не надеясь, сходил по трапу в стремнину.
Облака собирались в кучу, зубоскалили понемногу.
А внизу расставляли мебель – обрезали, стало быть, пуповину.

Проснёшься, глаза откроешь, а ты – в «населённом пункте»,
Который лежит на карте аккурат на линии сгиба.
Воспоминания все либо в космосе, либо в грунте.
Спросишь: куда идти?; промолчат – и на том спасибо.

На дороге просёлочной мутно – сплошь лихие хореи да ямбы.
Сердечко моё дребезжит, будто роется в банке консервной.
У водителя на чёрной панели – иконы да голые бабы.
Мне двадцатый не нравился, не нравится двадцать первый.

Наверх


***

В какое-то мгновение она
Нарушила воздушное пространство,
И пёрышко, в распущенность окна
Влетевшее, кружилось безучастно.

Под тяжестью стареющих гардин
На линии невинного накала
Нечаянным присутствием своим
Она присутствие моё одушевляла.

И комната наполнена была
Ранимостью полупрозрачной ткани,
Но разлетались пепел и зола
В груди моей, в полупустом стакане…

Наверх

*** 

Часам и в этот раз не досчитать до ста.
Непримиримо надрезает ветер
Аорту пожелтевшего листа,
Которого заранее приметил.

Охрипший листик, выгнанный взашей,
Спускается с надорванной аортой
На леденящий отблеск миражей,
На тротуар мятежностью потёртый.

Часам никак не досчитать до ста.
Шныряет осень по стропилам лета.
И смысл отзеленевшего листа,
Чтоб умереть не в этой части света.

Наверх


***

Не прижился я, стало быть. Но
Мне обратного не обещали.
А при случае больно и зло
Говорили, бранили, кричали.

Упираясь в столешницу лбом,
Засыпаю в дыму сигаретном:
А найдется ли место на том,
Если я не прижился на этом?

Наверх


***

Проулки засыпают второпях,
Отвинчивая прожитое за день.
Постукивает по карнизам страх,
Заглядывает в угловатость спален.

Ко всякой мысли подобрав ключи,
Ловчее зло в шкатулках подворотен,
И больше для молчания причин
Становится на пару сотен.

Наверх


Катерина

Какое счастье узнавать друг друга
По воле случая, а не по гороскопу,
Сшивать невидимою нитью воедино
Возможности. Но жизнь еще ценней,
Когда мы невозможное сшиваем
И от бездолья бережно храним.

Однажды всё изменится... но вряд ли.
Прохладный дождь седьмые сутки кряду –
Казнится и мытарствует вода.
И, падая, беспомощные капли,
На клавиши оконного отлива,
Негромко произносят: Ка-те-ри-на,
Возможности смывая навсегда.

Наверх

*** 

На стыке безликих времён,
В жиру двадцать первого века
Лежит кожура под окном –
Банановый след человека.

И там, где плакаты «Вперёд!»
Доводят людей до экстаза,
В безжалостном небе встает
Созвездие Медного Таза

Наверх


***

С каких же миров вещества
Намешаны в водке и хлебе,
Что так удаются слова
В случайной застольной беседе?

Когда же и праздник затих,
И тост заключительный сказан,
С мензурок безумных каких
Вливается ненависть в разум?

Наверх


***

Всё глубже вживается мрак,
И тени расступятся вряд ли.
От чёрного цвета никак
Не лечат ни время, ни капли.

Порочное ноет нутро,
Нещадно вонзаются жала,
А мне отчего-то светло,
Светло, как ни в чём не бывало.

Наверх


***

В каком предместье, из какого дня
Недели мне явиться ненароком,
Чтоб неслучайно повстречав тебя,
Себя не выдать и не выйти боком?

Чтоб сигаретку белую зажав
Сначала в кулаке, потом зубами,
Запомнить раз и навсегда, что прав
Я на тебя не накоплю с годами.

Блистают жизнерадостно в лучах
Летящие пакеты, словно феи.
Малевич подо мной. Объявлен шах.
Стою один. Стою и каменею.

Наверх

Сонет Непроглядности 

А.К.

Вошедшую в привычку пустоту
Извне уже ничто не нарушает,
И каждый вздох мучительней, чем выдох
Средь сотен дней похожих друг на друга.

Всё замерло. Всё около нуля.
Непрожитая линия судьбы
Проходит где-то здесь неподалёку –
Я ей пишу, чтоб не сойти с ума.

Конец тоннеля. В общем, та же темень.
Минуты льнут одна к другой, и стенам
Не превозмочь давленья циферблата.

Хрустит, как яблоко надкушенное, наледь.
Осенний поцелуй никем не занят.
Игра не стоит свеч, любовь – возврата.

Наверх


Элегия Непостоянства

М.Д.

Наружу рвётся неспроста,
Не от безделья
Очередная хромота
Сердцебиенья.

Наружу вырвавшись, она
Заметна глазу;
Готова взять своё сполна,
Чуть что так сразу.

Она – защитница теней
Непостоянства,
Но только в ней и только с ней
Преобразятся

Недремлющие тополя,
Собачьи будки,
Центральной улицы петля
И переулки,

Бордовость гладких черепиц,
Румянцев робость,
Непредсказуемость ресниц,
Их невесомость,

Невинность губ, невинность лет,
Навылет нота
И черно-белый твой портрет
Вполоборота…

Не успокоить сердце, нет,
Не сбить со счета.

Наверх


Элегия Равноденствия

О.И.

Гостиничных унылых номеров
Холодная рисуется ухмылка,
За окнами сутулится Тамбов
Над рваными краями авторынка.
Пропащий август. Мокрый злой асфальт.
Друзья и недруги пакуют чемоданы.
Просачивается сентябрь и над
Влюблёнными злословит. Прямо
По курсу неизбежность, где торчит
Из-за угла кусок багровой тучи,
Где подлость невозможной встречи и
Воспоминания обмылок неминучий.
А что потом? Потом оно никак.
Не прёт душа, не колосится нива.
И мысли ровным счётом на пятак
Наводит слякоть местного разлива.

Наверх


Письмо в Петербург

Марату Исенову

Листа тетрадного полоска,
Полоска тающего воска,
Куда-то тащится повозка
С безумным скарбом.
Дорога стелется не жёстко,
Но на пути одна загвоздка –
Здесь каждый требует: Подбрось-ка!
Да чтоб задаром.

Всех вечно поджимают сроки,
Все вечно надувают щёки,
Шлют обоюдные упрёки
Самовлюблённо.
Мертвы в отсутствии наживы,
Издалека как будто живы,
Ужимки мелочны и лживы,
Но ложь законна.

Два чёрных пятнышка на карте
С незримым будущим в ломбарде,
С портвейном на последней парте
Ждут перемены.
Лукавы дни – ложатся криво.
Повозка тащится к обрыву,
Строка торопится к обрыву,
Чернеют стены.

Наверх


***

Какая пустота окрест
Раскинулась! Как сиротливый нищий
Моя влюблённость подаянья просит,
И ей не подают. У этих мест
Для разума не так уж много пищи,
Тем более для сердца. Это – осень.
Ещё дымлюсь, и ветром дым разносит.
Со всех сторон тучнеют облака
И тишина, и сумрак, и печали.
Я здесь один. Стареет на глазах
Жестокий мир. Желтеет и стареет,
Мой дым относит в осень и никто
В нём отразиться толком не сумеет.

Наверх


У мастерской

У затемнённой мастерской
Стою, бывает, день-деньской.
В ней всё давно полузабыто.
И чувствую – окно открыто.
Сменяется мгновеньем век
И где-то происходит снег.

Он происходит не спеша
Так, как велит ему душа,
Которая всегда без грима.
И бытия чумная спесь
Рисуется в окне как есть,
И холодно невыносимо.

Так холодно, что всё вокруг
Пронзительный стяжает звук,
Чудесным образом тоскуя,
А та, которую ревную,
Не возвратится в мастерскую,
И солнечный погаснет круг.

У затемнённой мастерской
Есть что-то общее со мной
Когда в ней всё переболело,
Когда в ней, сдерживая вздох,
С полотен триптиха несмело
Окно разглядывает Бог.

Наверх


Моя звезда

Когда удалённый на сто световых
Притом беспросветных лет
Я спорю о том, что щедрей запятых
На свете спасителей нет,

Меня упрекают, а чаще сулят
Взысканья на Страшном Суде,
И только звезда не отводит взгляд,
В ответ улыбаясь мне.

Возможно, аукнется в энный денёк
Моя непокорная блажь,
И я, не превысив положенных строк,
Земной не превысив стаж,

Воскресну сиянием в несколько ватт,
Зарывшись в заветной мгле,
И только звезда – мой немой адресат –
В ответ улыбнётся мне.

Наверх

***

Беглянка-жизнь, ты голову сломя
В дыру неведомого будущего дня
Бросаешься и корчишь из себя
Под чавканье измученной природы

Невинную девицу… Если вниз
Смотреть подолгу, то в уме ни птиц,
Ни звёзд не остаётся. Словно из
Рассыпавшейся карточной колоды

Ты тащишь неизвестное на свет.
А есть ему здесь место или нет? -
Ты не спешишь обдумывать ответ –
Всё вечно сходит с рук тебе, плутовке.

Когда и нежность кончится и прыть,
Нелепое прощание навзрыд
Из трубки телефонной прозвучит,
Как повесть о конечной остановке.

И дверь захлопнется. Короткие гудки
Сердцебиенья, как материки
Плывут куда-то. Ты себе не лги.
И от тебя мне ничего не надо.

Я сыт твоей бездарной ворожбой.
Беглянка-жизнь, в погоне за тобой
Любовь и нелюбовь сплелись. На кой
Мне эта музыка, в которой нет отрады?

Скрипичный ключ не более чем крюк
При бегстве от реальности, а звук
Сам по себе не ведает, где юг,
Тем более, где север. Не богата

На сказочность родимая земля.
Пульсируют над телом бытия
Нестройные редуты воронья.
И хлещет дождь. Отсюда нет возврата.

Наверх


Étude

Ветер раздевает деревья на Рю де Тильзит.
Октябрь. Как говорится, не можешь идти – ползи.
Я ползу, но ничто не становится ближе.
Что-то со мной не так. Что именно – не пойму.
Листва копошится, жмётся к ногам. В дыму
Предпоследняя ночь в Париже.

Где ты была, Жюли, эти двадцать лет?
Сколько воды утекло! Сколько сошло на нет!
Сколько растрачено попусту жирных точек!
Бренчат: посуда, струны, девушки у кафе.
Холодок ползёт внутримышечно, и в графе
«Итого» ставится жирный прочерк…

Наверх


Сказка о дураке и рыбке

Как богемское стекло, апельсины
С белой овальной бумажкой –
На заднем сидении машины
Ждут тебя, да видно не дождутся.

Сколько раз закидывал я невод
В самые глубины интернета.
Вот поймал тебя, золотая рыбка,
Исполняю теперь твои желанья.

Сам не знаю, почему исполняю.
Ничего в ответ не происходит.
Говоришь «спасибо» и уходишь,
Иногда целуешь на прощанье.

Потом я уезжаю восвояси.
Во Своясях холодно и сыро,
Никто никого уже не любит,
Даже преданные псы своих хозяев.

И добравшись до родного дома,
Курю одну за другой папироску,
Битый час стою у машины –
У старого разбитого корыта…

Наверх


***

Что тебе написать в первом своём письме?
Как от Арктики отколовшись, плыву во тьму
И мерцание звёзд, как весточку о тебе,
В летаргический сон впадая, в себе храню

Как зеницу ока – кем бы ты не была.
Всё сильнее сжимается сердце моё в кулак,
И летят в неизвестность космические тела,
Не заплакать бы только… только не знаю как…

Наверх


***

Снег ушёл. Ты дремлешь ввечеру.
Молча жду, когда твой сон окрепнет,
А окрепнет, - я, как снег, уйду.
Я уже давно ни тот, ни этот...

Снег ушёл. Кажись до ноября.
Пылью милый город запорошен.
Снег ушёл. Теплынь. А мне тебя
Не связать ни с будущим, ни с прошлым.

Наверх


***

Я выдержать бы мог засилье снов,
Засилье снов чужих, чужих и только,
И собственную немощь, и любовь,
Любовь к тебе до пьяного восторга.
Я выдержал бы правила игры,
Не ждал бы клятв, не ведал превосходства,
Прощали бы меня мои враги,
Мою наивность, блажь и фанфаронство.
До наступленья греческих календ
Я б не жалел себя, себя б не прятал,
И был бы счастлив от чужих побед,
И никогда б от зависти не запил.
Я пережил бы не одну беду
И пережил свои же убежденья...
Когда б я был с собой в одном ряду,
Когда б не лгал без тени и зазренья.

Наверх


***

Землетрясение любви,
Я – посреди
Цветущим островом зимую,
И, уходя за горизонт,
Твой пароход
Колечки выпускает всуе.

Как от натянутой струны,
Из глубины
Доносятся раскаты грома,
И плачет девочка, забыв
Родной мотив,
Нечаянно отстав от дома…

Наверх

Материальный романс

Этюд с листвою. Автор неизвестен.
История, как и судьба, мертва.
Не выбросить из памяти, хоть тресни,
Не сказанные вовремя слова.

Я вынужден мечтать об энной сумме
И, матом кроя наступивший век,
Я плачу во всемирном шоу-руме,
Как может плакать только человек.

Навзрыд. До истощения, как видишь.
И я шепчу в глобальной темноте:
«Что делать, а? В какой податься Китеж,
Коль я не в масть и даже сны не те?»

И девушка, красивая такая,
Мне отвечает, поведя плечом:
«Ну, хорошо, пусть звезды зажигают…
Но если зажигают, то почём?..»

Наверх

Комментарии